Счастье и свобода. Две карьеры

Автофикш (вымысел фактов) — новый жанр в современной литературе. Это не автобиография, формат которой использовался всегда. Но это и не художественное произведение. В последнем  случае вымысел стремится убежать от фактов, как бежит от них Жеглов или Гоцман, забывая об опричниках, НКВД-шнеках и нынешних представителей железобетонных фактов…

Афтофикш — это все же факты, но из которых можно вытащит смысл.

Рассказ на мин 8 чтения. 

***

Отец ушел не по моей воле. И ещё многие, с кем я был связан, а оттого зависел от них, уходили не по моей воле. И все они оставляли меня один на один с жизнью. Как будто нарочно. Все уходили по-разному. Кто-то выходил из партнерства, оставляя на мне полуразрушенный бизнес, кто-то выкидывал из заботливых рук женщины, оставляя один на один с армией алчущих замуж. Так или иначе, причину этих то ли дьявольских, то ли боговых инсинуаций с жизнью я понял не сразу.

Когда ты один на один с жизнью, ты попадаешь в удивительный мир — неведанный. Он словно приключенческий роман, захватывает. Я не могу вспомнить ни одного более сладкого периода в своей жизни, чем те, когда меня кто-то оставлял. Правда, сначала всегда больно.

Какая удивительная формула! Сначала ты попадаешь под защиту, а потом тебя оставляют без неё. Раз и ушёл отец. Тебе шестнадцать, что делать не знаешь. Как оказаться в чужом городе, где нет ни единого знакомого, а у тебя всего пару дней на оплачиваемый номер в гостинице.

Я помню самый первый случай своего изменения, который повернул всю мою жизнь. Отец уже ушёл, а мне, не иначе как «сверху» решили подлить масла в огонь.

Во дворе, где мы жили, в чисто в одесском формате с бельевыми веревками, завешенными простынями, общим туалетом, общим краном с водой, общим дворовым столом и вообще со всем общим, в десяти шагах от нас освободилась квартира и мать переехала. Я остался “один дома”! Если учесть, что моим «домом» был отец, то остаться в квартире, в которой теперь его нет, создавало такое ощущение, когда ты в чужой стране и не знаешь языка.

Двор был маленьким. На нем даже каток нельзя уместить: метров сорок в длину и не больше пятнадцати в ширину. Но двор состоял из двух этажей. В нижний уходила каменная лестница. Там, внизу в ряд по обе стороны располагались одноэтажные строения, без намека хоть на какой-нибудь дизайн. Но у каждой лачуги был свой стиль и колорит. Такая архитектура делала обиталище для всех детей сказочным городом. Если бы нужно было выбрать место для проведения чемпионата мира по пряткам, наш двор занял бы первое место. Квартира матери значилась под номером восемь и рядом с ней располагался самый большой палисадник из всех во дворе, а с крайнего угла квартиры можно было обозревать весь нижний этаж двора (видовая). В трущобах такое тоже случается.

Я долго размышлял: как ей это удалось? Смысл ее переселения оставался для меня загадкой. В те времена квартиры занимали нахалом и сделать это мог только тот, у кого было сила. «Носорог» просто занимал территорию. Мать же всегда была кроткой и доброй женщиной, и я понимал, что без чьей-то поддержки она бы это не сделала никогда.

Наверно ей тяжело жить там, где умер отец, – думал я. И это было похоже на правду. Но у дяди Толи, соседа через три квартиры, уже начинающего стареть мужчины, только потерявшего свою жену, был свой взгляд. Он считал, что моей матери нужно начинать строить новую жизнь, а при мне это вряд ли было возможным. Наверно так все думают, когда должен появиться отчим.

Так что я остался один не только в переносном смысле — без отца, с которым жил, как у господа бога за пазухой, но и в прямом. В свои шестнадцать я стал обладателем двухкомнатного одиночества и постоянного чувства страха будто тебя выкинули из гнезда чуть раньше, чем ты научился летать.

Назвать мое обиталище квартирой, конечно, можно. Одна комната была метров пятнадцать, а вторая, где была моя кровать и одёжный шкаф, чуть меньше; полы цементные, внутри печка груба, шкаф с книгами отца, стол и три стула. Когда однажды вечером я пришел с тренировки и увидел свою комнату без части мебели, которую мать перенесла к себе, я замер. Отсутствие шкафа и кровати оголило ободранный линолеум и обшарпанные обои, создавая образ квартиры в заброшенном доме. Я так и не сдвинулся с места. Это было комната, в которой я непросто прожил восемь лет, я с ней сросся.

Со стенами я знал что делать. Пару плакатов с Boney M или ABBA я мог прямо хоть сейчас взять у Сереги, своего друга, который промышлял этим делом. “Кровать я перенесу из большой комнаты. Но, что делать с полом”? – думал я.

На следующий день, возвращаясь домой с тренировки, я встретил во дворе дядю Толю. Он сидел на пороге своей квартиры, покуривал свою папиросу и загадочно улыбался. Я поздоровался, и схватив его странный взгляд, так и не бросил его до самого дома. Когда я вошёл в квартиру, передо мной стоял огромный тюк ростом с меня. Это был рулон с линолеумом темно-коричневого цвета.

Странное состояние возникло тогда. Обо мне заботились всегда, но в этот раз я почувствовал это как-то по-другому. Чье-то чужое внимание, как будто вторглось. Мне сейчас кажется, что в тот момент на меня направили луч прожектора, но кто это делал, оставалось за кадром. Я чувствовал себя мишенью в глазке снайпера, которого увидеть нельзя, но ты знаешь, что он где-то здесь. Вроде обычный кусок рулона, но он передавал нечто большее.

Я почти сразу принялся за дело. Дядя Толя стоял сзади и наблюдал, как я копошусь. Толкнув рулон со всей мочи, он кубарём покатился к стене. Мне тогда, казалось, нужно просто расстелить его, и он словно скатерть-самобранка закроет пространство пола одним махом. Но уже через мгновение я начинал взрослеть. Взрослеть — это (как я сегодня уже точно понимаю) столкнуться с невиданным — когда ты не можешь спрогнозировать, что будет дальше, а касается это тебя — ведь ты один.

“Блин, линолеум же нужно обрезать” – выругался я про себя, как будто это не было понятно сразу. – Но как”?!

Во-первых, я даже не знал, как это делается, а во-вторых, мне было страшно, что я могу неточно измерить и всё испортить. Я посмотрел на дядю Толю и спросил, явно в надежде, что он мне подскажет.

– А как это все делается?

– Думай, – ответил он. – Теперь тебе придётся это делать постоянно.

И в этот миг я впервые почувствовал, что я один. Как будто меня бросили. Меня ведь никто еще не бросал так: цинично. Отец ушел, но из моего сердца-то он не ушел, и он никогда так не поступил бы. Я не подал вида, и только увидел уходящий силуэт дяди Толи. Так в первый раз меня оставили один на один со своей проблемой. И так я живу по сей день: всегда, как бы один. Семья, бизнес, тусовки — все как положенно! Но один. Правда, оказалось, что лучшего способа жить, чем быть кем-то оставленным, и не найти. После этого жизнь меняется. А с близкими… ты как в “дне Сурка”. Только вначале бывает больно. Но я уже давно так привык. Это ведь только вначале.

Все близкие люди – это те, на кого мы переложили ответственность. Поэтому когда они уходят, нам кажется, что они нас бросают.

А сейчас, спустя почти сорок лет, когда я встретил дядю Толю, я понял это еще сильнее. Узнать я его смог по его кривым ногам и походке с широко разведёнными ногами. Он всегда ходил словно ребёнок, наделавший в штаны. Но ход его торса при этом был твердым и уверенным, как у матроса на качающейся палубе. Он всегда ступал оземь, будто хотел притоптать то место, с которым соприкасалась ступня. И так, переваливаясь с ноги на ногу, он рассекал пространство нашего двора. Кто первым замечал его говорил:

“Дядя Толя вышел”.

Сейчас ему должно было быть около восмидесяти, не меньше. Но издалека я не видел его лица. Да и надо ли было… Лица близких крепятся к памяти где-то внутри, а не снаружи. Он стоял у выхода продуктового магазина, курил и в обычной своей манере рассматривал все до мелочей, что окружало его.

Я знал, что он меня не узнает и сказал сразу:

– Дядя Толя, это Сережа. Ритын сын. Помните?

Он посмотрел на меня прищур, улыбнулся и в моей голове сразу возник двор. Он смотрел на меня так же, как тогда…

Мы поболтали немного, и я провел его до подъезда хрущевки, куда он уже давно переселился, но так и жил в одиночестве.

– Дядя Толя, а Вы помните, как я линолеум стелил?

– О, конечно, помню. “Бедный мальчик подумал тогда я. У него все только начинается”.

– Но вы потом, как нарочно, вязли и ушли, оставив меня один на один с этим зверем в коричневом цвете.

– Та не в духах я был тогда, сынок. Только с мамой поговорил. Отказала она мне. А я дурак линолеум притащил. Думал…

Он затянулся и выпустил дым, предусмотрительно повернув голову в сторону от меня, но ветер  помешал ему и здесь. Я почувствовал, как в нос ударил неприятный запах никотина. Он опять начал рассматривать что-то по сторонам, но я знал, что он смотрит не на дорогу с проезжающими машинами, и не на людей, снующих мимо нас. Он смотрел в прошлое.

– Ты ж не в обиде на меня, – спросил он.

Я улыбнулся, вытащил из кармана деньги, но он посмотрел на меня так, что я вернул руку назад.

– Я один, и у меня все хорошо. Понимаешь?

– Нет, дядя Толя.

– Я не на кого не надеюсь, и меня никто не может оставить.

Он протянул свои руки к моим, взял их и я почувствовал, как на верхние части моих ладоней положили лёд.

“Какие холодные, – подумал я. – Как одиночество”.

Два свободных, и вряд ли счастливых человека, встретившись на миг, пошли в разные стороны, но в одном и том же направлении. Мы все выбираем либо счастье либо свободу. Две этих вселенские драгоценности нельзя положить в один чемоданчик.

Сергей Лысов

Бизнес-тренер, тренер личностного роста. Генеральный директор школы управления «Шерлок». Длительное время работал переговорщиком и кризисным консультантом в различных коммерческих и политических проектах. Специалист в области реструктуризации и строительства организаций, автор ряда бизнес-тренингов и семинаров для основателей бизнеса, автор системы «MYOR» — методики развития пси-способностей для деловых людей. Автор книг "Встань с дивана. Как создать свой бизнес…", «Анатомия победы».
.
Основатель юридического агентства «Мета-Информ», входившего в 50 ведущих юридических компаний Украины (г. Одесса, 1991 - 2005). Юридический эксперт в Лондонском арбитражном суде (1995) Консультант губернатора Одесской области (1999–2004). Советник мэра г. Одессы (2010 - 2011). Бизнес-тренер, коуч в области трансформационых изменений, эксперт в управлении кризисными ситуациями. Специализация - организация и проведение трансформационных процессов.
.
Миссия: обучение деловых людей управлению сложными и нестандартными ситуациями; тренировка специальных способностей и передача знаний в качестве основы управления.

Отзывы