Время управлять страхом. Спецтехника
Однажды у меня был случай. Пришел ко мне молодой парень, лет двадцати пяти, со странной просьбой. Я даже не сразу понял его. Уже собирался уходить. Вечером здесь сильно шумно, но его звонок остановил меня – он был недалеко. И вот мы уже сидим за столиком прямо у окна. Моря не видно. Только яхты. Они подсвечивались огоньками и говорили о том, где мы.
Выслушав его не совсем связанную речь, я спросил:
– Можешь рассказать, что произошло?
– Дело было накануне, – начал он прерывисто. – На втором этаже такой же кафешки как эта. Я уже стоял и прощался с товарищем. И вдруг он. Здоровенный такой. Он стоял на лестнице, а я как раз посмотрел в ту сторону. Прямо за барной стойкой просматривалась веранда с видом на море и куча людей за столиками. И тут он. Лицо перекошено от злости, в руке пистолет. Он выглядел как чудовище. А потом я услышал: «Эй ты, чмо ушастое», – и увидел поднятую руку с пистолетом. И у меня все как опустилось…
Он на мгновение замолчал, но я не перебивал.
– Бугай был пьян. И на самом деле он обращался не ко мне, а к официанту. Мол, если тот через минуту не начнет его обслуживать, перестреляет всех, кто здесь сидит. Я замер и не мог сдвинуться с места, а главное, мое сознание — его как парализовало. А потом я услышал: “Кто ещё хочет мне помочь”? – и он посмотрел на меня. – Понимаешь? Голова как холодец… все застыло. Если бы не официант…
Я увидел, как он сглотнул и услышал его тяжелое дыхание.
– Официант бросился выполнять его указание и прошмыгнул мимо меня, – продолжал он. – И в этот момент я почувствовал стыд. Стоял, смотрел и разрешал происходить всему этому. Понимаешь? Это такой ужас… Уже позже, когда все это закончилось и я вышел из кафе, мне было так плохо, что я даже не оправдывал себя. Фух… А если бы на месте официанта была моя жена?
Он посмотрел прямо мне в глаза.
– … я, конечно, ринулся бы на помощь, и, скорее всего, угробил бы ее, себя и… кто там еще рядом мог быть…. Сколько там в обойме у него? Помню, подумал о переговорщиках. Те ведь по своей воле лезут в этот ад. Я шел по алее и плакал.
Он вытер лоб рукой и отвернул голову к окну.
– Понимаешь, мысль о том, что я настолько слаб, убивает меня, – сказал он. – А если бы нужно было его обезвредить? Или просто угомонить. Я ведь считал, что уже обучился… Специальный курс по переговорам проходил.
Он на секунду остановился, посмотрел на меня и сказал:
– Не хочу так жить, – сглотнул и опять отвернулся в окно.
– И что ты хочешь? – спросил я.
Он полез в сумку, вытащил айпад, положил его плашмя передо мной, кликнул и я увидел какой–то текст.
– Посмотри, – он мотнул головой на гаджет.
– Что это?
– Фазиль Искандер. Отрывок из его рассказа. Прочти. Здесь немного. Три минуты.
Тут на моем смартфоне зазвенел звонок и, кликнув по нему, я услышал голос своего водителя. Мне нужно было спуститься и забрать посылку.
– Я туда и назад, – сказал я ему. – Водитель привез документы. Закажи мне пока американо.
Он мотнул головой, и я встал.
Кафе было забито до отказа, как в ирландском пабе и в некоторых местах мне приходилось чуть–ли не пробираться. Уже подходя к лестнице, ведущей на первый этаж, я думал о том, что всякие там способности типа управлять собой, о которых рассказывают разные гуру, вещь, конечно, интересная. Но когда тебя вот так прихватывает, справиться с этим, не умеючи, вряд ли возможно.
Я уже довольно долго работал инструктором по психологии “боя” в разных спецшколах. Но моя тема – не рукопашный бой. Моя тема – столкновение со стрессом. В основном это деловые люди. Моя дисциплина не требовала научных подтверждений.
Как и в классическом рукопашном бое применять приемы на тренировке в зале, и держать внутренний психический удар в темном подъезде, суть не одно и то же. Ни один профессионал в любом деле не может считать себя таковым, пока он не научился снимать стресс. Врач, юрист или таксист перестают быть профессионалами, если они захвачены паникой, страхом, депрессией. Все эти состояния я называл по-своему – “захват сознания”.
Мне приходилось в основном иметь дело с крахом бизнеса, рейдерством, корпоративными войнами, наездами властей. В этих ситуациях захват сознания почти никто не осознает. Ты рефлексируешь лишь само внешние событие, в то время как нужно отслеживать внутреннее. В общем, еще та тема. А тут такое – его страх, смешанный с виной, да еще упакованный в личную самооценку.
Правда, я понимал, что природа одна и та же. За долгое время своей работы я заметил одну интересную вещь. Управлять изменениями — это способность действовать без физического вмешательства. В этом нюанс. Ты работаешь со своими внутренними “тиранами”, а не с внешними обидчиками. И когда однажды, ты смог “зацепить” эту способность, ее уже нельзя украсть. Она в голове. И она с тобой всегда рядом. Я сам испытал ее на себе. Как Луи Пастер вакцину от бешенства. Есть там одно ноу–хау.
Я уже шел к стоянке. Шум прибоя глушил гул людей. В июле в Одессе не продохнуть. Стоянка битком набитая машинами тянулась вдоль побережья. Я понимал, что мне еще топать минуты две – три.
Не то чтобы это ноу–хау нечто принципиально и новое, – продолжал я размышлять. – Но не сведущему человеку оно точно не известно. Дело здесь в противнике. Иными словами, изменение — это «дверь» — вход в сознание, а противник — «замочная скважина». Нельзя открыть «дверь» (произвести изменения типа успокоить супруга, остановить хулигана, самоубийцу или террориста), не проникнув в «замочную скважину».
Противник — это то самое место, куда вставляется «ключ». И каждый может поискать своих противников – тех, кто мешает жить: партнер, коллега, супруг, клиент, избиратель. В общем, противники — это «точка входа».
Есть только одна совсем уж малоизвестная вещь. Она не раз мне помогала. Противник внутри, а не снаружи. Если научиться его опознавать, внешний противник поддаётся управлению. По сути, опознание внутреннего противника — это высшее проявление любви.
«Нельзя победить противника, если его не любить», – подумал я об этом молодом человеке и представил, как он сейчас сидит за столиком и залип в своей картинке случая с верзилой в кафе.
Но, любить противника, – размышлял я, пробираясь к въезду на стоянку, – нужно так, чтобы не лишить себя права врезать ему по полной. Иначе это будет пресмыкание. Любить противника и драться с ним — это и есть среда изменений. Убери что-то одно и “замок” не открыть. Любить противника — это не смирение. Это признание противника божьим промыслом. Другое дело, что самое сложное как раз не «врезать по зубам», находясь в ненависти или злобе. Сделать так, дело нехитрое. Самое сложное совместить «бить» и любить, причем одновременно.
Мой друг не умел ни «бить», ни ЛЮБИТЬ.
Я взял свою передачу и отпустил водителя домой. Меня было кому подвести. Вернувшись к нему, я увидел его в той же позе — смотрящего куда-то вдаль; он сидел в ожидании; увидев меня, обрадовался. Я молча сел, коснулся пальцем экрана и передо мной открылся текст. «Кажется, это отрывок из рассказа Фазиля Искандера», – вспомнил я.
Я начал читать, и мои мысли утонули в истории.
«И вот сейчас в Абхазии идет страшная война и люди друг друга убивают. Чего они не поделили?
– Ты, кажется, воевал? – спросил отец мальчика у Валико. Валико было лет двадцать пять, он был лихим таксистом.
– Да, – охотно согласился Валико. – Вот что со мной случилось. Когда мы ворвались в Гагры, я взял в плен двух грузинских гвардейцев. Отобрал оружие, веду на базу. А со мной рядом казак. Я вижу – эти гвардейцы сильно приуныли. Я им говорю:
– Ребята, с вами ничего не будет, вы пленные.
И вдруг один из них нагибается и вырывает из голенища сапога гранату. Я не успел опомниться, а автоматы у нас за плечами. Видно, отчаянный парень был, вроде меня. Одним словом, кидает гранату в меня, и они бегут.
Граната ударила мне в грудь и отскочила. Слава богу, на таком близком расстоянии она не взрывается сразу. Ей надо шесть секунд. Я прыгнул на казака, и мы вместе повалились на землю. Взрыв, но нам повезло. Осколки в нас не попали. Мне чуть-чуть царапнуло ногу. Вскакиваю и бегу за этими гвардейцами. Они, конечно, далеко убежать не успели.
Забежал за угол, куда они повернули, и достал обоих автоматной очередью. Иду в их сторону и думаю, как это нам повезло, что гранатой нас не шарахнуло.
И вдруг вижу – двое, старик и молодой парень, выходят из дому, а на спине у них вот такие тюки. Я сразу понял, что это мародеры.
– Бросьте тюки! – кричу им по-абхазски.
Молчат. Идут дальше.
– Бросьте тюки, а то стрелять буду! – кричу им еще раз.
Молодой оборачивается в мою сторону. А тюк за его спиной больше, чем он сам.
– Занимайся своим делом, – говорит он, и они идут дальше.
Я психанул. Мы здесь умираем, а они барахло собирают. Скинул свой автомат и дал им по ногам очередь. В старика не попал, а молодой упал. Я даже не стал к ним подходить. Надо было в бой идти. Одним словом, Гагры мы отбили.
Проходит пару дней. Я вообще забыл про этот случай. Живу в гостинице. Все наши бойцы жили в гостинице. В тот день мы отдыхали. Вдруг вбегает ко мне сосед с нижнего этажа и говорит:
– Приехали за тобой вооруженные ребята. Все с автоматами. Духовитый вид у них. Может, помощь нужна?
– Не надо, – говорю, – никакой помощи.
Я вспомнил того, молодого, которого я в ногу ранил. Что делать? А на мне вот эта же тужурка была, что сейчас. Взял в оба кармана по гранате и выхожу. Руки в карманах. Гранат не видно. Готов ко всему.
Вижу, метрах в двадцати от гостиницы стоит машина. А здесь у гостиницы четыре человека. Все с автоматами.
Я подхожу к ним не вынимая рук из карманов.
– Что надо?
– Ты стрелял в нашего брата? Вот он здесь в машине сидит.
– Да, стрелял, – говорю и рассказываю все как было. Рассказываю, как нас чуть не взорвали гвардейцы и как их брат вместе со стариком тюки тащил из дома. Рассказываю, а сам внимательно слежу за ними. Чуть кто за автомат, взорву всех и сам взорвусь.
И они немного растерялись. Никак не могут понять, почему я, невооруженный, не боюсь их. Стою, руки в карманах, а они с автоматами за плечами. И тогда старший из них говорит, кивая на машину:
– Подойдем туда. Можешь при нем повторить все, что ты здесь сказал?
– Конечно, – говорю, – пошли.
Я иду рядом с ним, но руки держу в карманах. Подошли к машине. Тот, кого я ранил в ногу, сидит в ней. Я его узнал. И я повторяю все как было, а этот в машине морщится от злости и стыда. Окна в машине открыты.
– Правду он сказал? – спрашивает тот, что привел.
– Да, – соглашается тот, что в машине, и ругает в Бога, в душу мать своих родственников за то, что они его привезли сюда.
А у меня руки все еще в карманах.
– Что это у тебя в карманах? – наконец спрашивает тот, что привел меня к машине. Уже догадывается о чем-то, слишком близко стоит.
– Гранаты, – говорю, – не деньги же. Я воюю, а не граблю.
– Ты настоящий мужик, – говорит он, – мы к тебе больше ничего не имеем.
– Я к вам тоже ничего не имею, – отвечаю ему и иду вместе с ним назад, но руки все-таки держу в карманах.
Так мы и разошлись. Война. Бывают ужасные жестокости с обеих сторон. Но я, клянусь мамой, ни разу не выстрелил в безоружного человека. Эти двое не в счет. Гранатой шарахнули в двух шагах.
– А почему ты не с автоматом вышел, а с гранатами? – спросил отец мальчика.
– Если бы я вышел с автоматом, – ответил Валико, – получилась бы бойня. А так они растерялись, не поняли, почему я их не боюсь. Я правильно рассчитал. Я был готов взорваться вместе с ними. И потому твердо и спокойно себя держал. Если бы они почувствовали мой мандраж, кто-нибудь скинул бы автомат. А так они растерялись, а потом было уже поздно».
Я прочитал. Посмотрев на него, протянул ему гаджет и отдал его. А он глазел на меня с ожиданием будто я сам должен был догадаться, чего он от меня хотел.
– У тебя вопрос? – спросил я
– Я про тот случай в кафе. С громилой. Можешь меня научить? Как этот Валико?
И я мотнул ему головой сразу. У меня ведь то же была такая история. Только нюансы отличали мою от его. Я, правда, потратил на это лет пятнадцать. Но я сейчас не про рукопашный бой или карате. Я про то, как отключать внутренний страх.
“Ударить” — это не физическое действие, и это не пхнуть кулаком от беспомощности. Можно выиграть молча — держа руки в карманах. Как Валико. И только позже я понял: оказывается, есть ещё вторая часть пазла.
Помните, выше я писал, что самое сложное совместить две вещи: «бить» и ЛЮБИТЬ? Не по очереди, а одновременно. Мы ведь не Боги, чтобы постоянно пребывать в любви, поскольку мы в Матрице. Но мы все же созданы не извергами, желая только “бить” просто потому, что нам кто–то мешает со своими интересами.
Для жизни в Матрице нужны две компетенции: уметь драться и уметь любить. И последнему научиться – отдельная тема и свои методы. В этот раз мы начали со страха. Пока ему было не до любви. Я объяснил его и мы даже немного потренировались. В этом кафе тоже был второй этаж и официанты…
Прошло пару дней и я попросил его приехать в одно место.
Мы стояли на обрыве, с которого виднелось море. Высота не то чтобы неимоверно большая, но метров семь было точно. Мы стояли и наблюдали, как молодые ребята, балуясь, не принуждённо прыгали вниз. Я подошел к краешку обрыва и осторожно заглянул за него.
– Ух, – аж дух замирает так страшно. Иди посмотри.
– Та нет, ты что! – воскликнул он. – Я высоты с детства боюсь. Ни один психолог меня туда не затащит.
– Тогда просто постой недалеко от меня.
Он сделал два шага и остановился.
– Жуть. Блин, а как этот страх можно побороть?
– Как избавиться от страхов — это советы психологов, а у нас работа самураев. Так что просто делай, что я говорю. Ты чувствуешь страх?
– Ага.
– А теперь сделай еще один шаг, только потом сядь на корточки.
– Зачем?
– А как можно побороть страх? Не знаешь? Вот и делай, что тебе говорят.
Он сделал шаг и присел, обхватив колени руками. До меня было хороших метров пять.
– Чувствуешь страх? – шум моря заставлял меня говорить громко.
– Ага – выдавил он из себя.
– Закрой глаза
– Ты чё! – заорал он.
– Я не трону тебя. Просто потренируемся. Как с ненавистью. Помнишь? Закрой глаза.
Он закрыл глаза, обхватив колени руками и прислонив к ним голову.
– Представь, что ты стоишь у обрыва. – Я подошел к нему ближе, чтобы не кричать.
– У-у-у — простонал он. – Господи… как страшно. Я не смогу самостоятельно его одолеть.
– Держи это, не отпускай. Просто не отпускай страх. Позволь ему литься на тебя.
– Не могу… жутко.
– Я знаю. Если не можешь, заканчивай, ничего страшного. Это и правда трудно.
Он продолжал сидеть и постанывать. На лице его были гримасы.
– Ещё можешь?
– Не знаю. Пока держусь. А есть еще способы, как побороть страх.
– Нет. Это единственный. Страх нельзя побороть. В него нужно уметь входить, как нырнуть внутрь водоворота, чтобы уже на глубине, уйти от давления. Продолжай. Представь, что ты стоишь у самого обрыва и на носочках.
– У-у-у-у — опять застонал он. – Помоги мне побороть страх, прошу тебя.
– Хорошо. Я помогу. Только ты держи его. Не отпускай страх. Будь с ним.
– Я взорвусь сейчас, голова как под элетрощитком…. И под грудью как жжет.
– Хорошо… держать ещё можешь?
– Кажется, да… но сильно плохо.
– Но держать можешь?
– Да… у-у-у…
Так мы простонали вместе хороших минут десять. Вдруг он открыл глаза и посмотрел на меня.
– Кажется, отпустило.
– Ты еще чувствуешь страх?
– Нет. Как освобождение.
– Можешь подойти ко мне ближе?
Он встал, посмотрел вдаль, где кончался обрыв и медленно пошел в мою сторону. Остановившись возле него за пару метров, он опять застонал.
– Что делать знаешь?
– Да.
Он закрыл глаза и на его лице снова появилась гримаса, но он уже не стонал и медленно, по шажкам двигался к обрыву, иногда останавливаясь. Я понимал, что дело пошло. Он шел. Медленно, даже очень медленно, но он шел.
– Как ты? – спросил я.
– По–прежнему…
– Ты заметил, что уже не спрашиваешь, как побороть страх?
Он молчал и только по его лицу можно было заметить, как он пытался сконцентрироваться.
– Все правильно, – сказал я. – Ты еще испытываешь его. Он и не должен уйти. Но ответь мне. А в чем разница — сейчас, и то, что было десять минут назад?
Он немного подумал и сказал:
– Трудно сказать… хотя, знаешь… сам страх никуда не ушел. Он как был, так и остался. Только вот я чувствую себя больше него. Я могу быть с ним, а не бежать от него.
– Точно. Вот так можно и на эшафот, и в темный подъезд, и на драку с молодчиками вроде того, что в кафе был, или когда ты один, а их толпа. Весь вопрос только в тренировках. И главное… В том состоянии, в котором ты сейчас, ты на связи с высшими силами.
– Я, кажется, понял. Мне может быть неприятен страх, но я как бы люблю его. Так?
Я улыбнулся.
– Именно. А потом энергия страха покидает тебя вовсе, и ты управляешь опасной ситуацией, “держа руки в кармане”. Там не обязательно должны быть гранаты.
Это был метод «Усиление». История не выдуманная, случай на обрыве реальный, рассказ Искандера, кстати, тоже. Но я бы хотел закончить мое повествование следующим. Если вам удалось засечь суть метода, и вы хотите научиться применять его сами, без помощника, прочитайте вот этот материал. В нем есть пару слов и обо мне. А методику возьмите на вооружение, не пожалеете. Освоив ее, вы сможете легко справиться как со страхом, так и с другими захватами сознания типа обиды, несправедливости, агрессии, которая отключает разум и прочих внутренних “драконов”, делающих вас слабыми.
P.S. И еще! Тем, кто осилит статью про методику усиления, полагается сессия со мной на 1.5 ч, в которой я дам обратную связь по освоению этого навыка. Чтобы ее закащать, напишите мне так: «ПОЛТОРА ЧАСА УПРАВЛЕНИЯ СТРАХОМ».