Плащ
Я опять увидел этот страшный взгляд и выбежал на улицу. Нет, я не выбежал. Я вылетел. Согнулся, пытаясь защититься от проливного дождя и бежал, накрыв себя плащом.
Я понимал: не намокнуть невозможно. Капли пробивали. И все ничего, но это не был обычный дождь. Каждая капля была отравлена. И проникала она не на поверхность головы, а внутрь, прямо в сознание.
Сначала он был не таким сильным и не таким частым. Хотя я мог не осознавать это. Да и причём здесь мозг, капли пробивали сознание.
Но теперь все изменилось. Дождь льёт все время и только дома я в безопасности. Правда, если одеваю свой плащ. Даже если приходится включаю соцсеть.
Пока я научился, как проходить между капель, прошло немало времени. Мое сознание отравлено до такой степени, что я не знаю, что я однажды могу принести своей бабульке. И только этот прием – все, что у меня осталось. Плащ…
И я накрываюсь им. Бегу согнувшись. Дождь сейчас льёт потоком. Пытаюсь защититься плащем.
Но у меня это не всегда получается.
Плащ — это кодовое слово. На самом деле это ментальный прием, отсекающий потоки информации. Но он не всегда срабатывает.
В какой-то момент осознаю, что сижу в баре. Передо мной полупустая кружка пива. Вокруг шум, галдёж, пахнет рыбой.
«Что ты здесь делаешь? – осознаю я чей-то голос. «Ты же шёл за лекарством»?
Поднимаю голову и вижу его страшный взгляд (на фото ниже). Он смотрит на меня, и я чувствую стыд.
Поднимаюсь, делаю два глотка и направляюсь к двери.
«Плащ», – опять слышу его голос.
Оборачиваюсь и вижу все то же перекошенное лицо.
«Но ведь он прав. Я собирался выскочить под эту кислоту без него».
И все же я рад. Я все-таки могу сам. А он приходит, видимо, в крайних случаях. И вот с этой жуткой физиономией.
«Никогда бы не нанял его, видя его таким», – думаю я и бегу, пробираясь через ливень за лекарством бабушке. Плащ со мной.
«Что интересно сегодня они впрыснут»?
***
Мы встретились с ним на следующий день. Его лицо не было уже таким перекошенным, как в прошлый раз.
– Снимай плащ, – сказал он.
Я посмотрел на него с ужасом. На нашем сленге это означало, что больше не нужно применять этот приём. Для меня это было смерти подобно.
– Больше он тебе не нужен, – повторил он.
– Но я же промокну.
– Промокнешь.
Промокнешь — это ещё один наш термин. Он означал, что отправленные капли пробьют мое сознание.
– Ты хочешь меня убить?- спросил я.
– Мы кажется об этом и договаривались.
– Я понимал это метафорично. И, видимо, излишне. Но в чем смысл? – не унимался я.
– Плащ — это не прием, чтобы убежать от врага. Это прием, чтобы его встретить
– Не понял, – сказал я и приготовится слушать. Я знал, что за моим непониманием его мыслей, всегда кроется какое-то открытие.
– То, что ты считаешь отравленными каплями — это противник, а не тетка с косой.
– Но ты всегда говорил, что информация из соцсетей и ютюба — это опасно.
– Любая информация опасна, если ты слабее ее.
– А я сильнее?
– Нет. Но этому мы начнем учиться.
– Но она меня убьет раньше, чем я чему–то научусь.
– Если только ты не узнаешь кое–что.
И он начал. Если кратко, суть его повествования состояла в том, что нас убивает не информация, а наши реакции на нее. Он сказал, что внутри нашего сознания живут сущности или еще их называют субличности. Мы их создаем практически каждую минуту. Это наши цели, желания, хотелки. Сущности — это то, что нам известно как привязанности. Дом, родной город, супруг, машина, работа, всё это есть наши вожделеные ментальные сценарии, которые позже превращаются в сгустки психической энергии, и которые нами потом руководят. Он сказал, что спрятаться от “дождя” невозможно. И что такая задача в принципе нарушает функцию самой жизни.
То, что я понял с его слов, просто порвало меня. Суть в том, что нам нужно научиться управлять стрессом, который оказывается не есть плохо. Дело в том, что стресс — это, по сути, выброс энергии от разрушения сущностей, тех самых привязанностей.
Он сказал: «Любое новое жизненное обстоятельство, которое доносится до всех нас всегда информационно — это способ выбить из колеи эти сущности. И если не уметь ПРАВИЛЬНО управлять стрессами, человек начинает болеть, возникают жизненные, судьбоносные беды». Типа кармы, как любят говорить.
Сущности в его понимании — это те ментальные блоки, которые сковывают нашу способность действовать по своему самоопределению, заставялют действовать по командам наших субличностей. Когда у людей этих сущностей/субличностей становится излишне много, пространство создает для нас ситуации, направленные на их разборку.
Короче, стресс — это всегда реакция на изменение, и люди, которые не хотят меняться, собственно, и находятся в зоне риска, включая этот самый Ковид–19. Иными словами, изменение — это уничтожение привычного образа жизни, который базируется на этих самых сущностях — ментальных вирусах. Их реакции и есть стресс.
В какой–то момент я спросил его.
– Если идти от обратного, то есть, делать не то, что хочется и не делать то, что привычно, не создавая таким образом ментальные привязки, человек не будет болеть?
– В теории это может и так. Но сделать такое могут единицы.
– Ты просто скажи, – настаивал я на точном ответе. – Это так?
– Только сам ты можешь проверить это. А то я сейчас скажу и ты поверишь, создав новую субличность, а потом я увижу тебя в какой–то секте. Да, примеров много. И граф Орлов во время чумы в Петербурге, когда находился в самой ее гуще, и Ришелье в Одессе, когда там была та же чума. Можно и на бойцов посмотреть, которые на войне. Они ведь не болеют. Но заметь, не все. А те, кто пошли ради других, а не ради удовлетворения своих амбиций. Они находятся в зоне в которой для себя нечего брать. Нет формирующей базы для будущего стресса, и всех последствий от него.
Я его сразу спросил, что это за правильный метод такой — проходить стресс. Но я уже понимал, что плащ мой — это тот самый метод. Я просто чего–то еще не понимал.
Он сказал мне:
– Здесь важно понимать не как правильно, а как неправильно. Неправильно проходить стресс — это не знать то самое «кое–что», о котором я тебе говорил.
И он рассказал мне, наконец, об этом, но уже емко. Дело в том, что когда нам плохо, будь это предательство друга, страх заболеть, переживание потери источника дохода, просто спокойной и приятной жизни, — всё это то, что высвобождает нас из оков сущностей, хотя это и неприятно.
Я переспросил его:
– Это всё?
И он ответил, что добавить здесь больше нечего. Что, когда человек знает, что его стресс — это следствие его косяков, его вожделений, пристрастий, алчности, стремления к наслаждению, в этом случае (когда он знает) он проходит этот стресс правильно. Неправильно — это проходить стресс, не зная об этом.
Людям, конечно, очень нехорошо в моменты, когда их психика стрессует, но одно само знание о том, что то, что он испытывает — это праведно и есть основа правильного управления стрессом.
– Это все хорошо на словах, – заметил я. – Но скажу тебе честно: когда в последний раз у меня была паника, что я заболел, в этот момент страх так меня шарахнул по мозгам, что я слабо себе представляю, как с тем, что ты сказал можно согласиться. Это просто нереально!
– Согласен. Поэтому, кроме знать, нужно еще учиться принимать эти удары, то есть стрессы. Ты же читал мой рассказ “Мальчик и война”?
– Да, но я хочу попробовать, а не читать твою очередную историю. Ты сказал, что покажешь.
– Да, покажу.